Так называется одна из последних книг
Ортеги-и-Гассета, где можно прочесть следующее:
"Я считал себя вестником великих философских
идей. Теперь вижу, что я только шут, кривляющийся
перед толпой на интеллектуальных подмостках."
Проявим деликатную непочтительность и скажем:
"Поделом Вам, сеньор Хосе Ортега-и-Гассет!"
Не этот ли философ писал, что "элементарные
истины должны быть всегда под рукой". Человек и
люди -- нечто совершенно различное. Это
элементарная истина.
Между прирожденными "индивидами"
и прирожденными "людьми" существует много
персон, которые до конца дней своих не могут
разрешить данной дилеммы. Кто они? Независимые и
самостоятельные индивиды или частицы
хаотической людской массы, время от времени
объединяющейся вокруг очередного пророка,
лидера, демагога? Ответить на этот вопрос
действительно нелегко, поскольку мы вот уже
четыре века живем в режиме нарастающего,
всепоглощающего социума.
Итак: человек в себе и от себя идущий в
самопознание из собственного центра; тот же
человек, воспринимаемый близкими и дальними в
перспективе одинаково чуждой. Странно выглядит
фотография, незнакомо звучит голос на
магнитофоне. Если спящего внезапно разбудить и
подставить зеркало, реакция будет совсем
странной... Человек индивидуальный, человек
социальный. Дистанция между этими двумя
существами, пребывающими в едином теле, может
быть очень велика или очень мала. Как поступить?
Сознавая собственную исключительность,
стараться жить согласно внутреннему
духовно-психическому требованию или, признавая
себя частицей социума, шлифовать индивидуальную
угловатость общественными законами и
принципами? Все это звучит весьма провокационно.
Что значит жить согласно собственной
духовно-психической "константе"? "Если
каждый станет жить как ему захочется"... --
слышен опасливый голос социума, в котором,
однако, звучит полицейская интонация... А как жить
иначе? За демагогическим облаком рассуждений
касательно общественной безопасности и блага
просвечивает ясный ответ: вы должны жить по нашим
правилам и соответственно нашей инструкции. Вы
платите налоги нам, чтобы жить, как хотим мы.
Эта чудовищная ситуация начала
обретать отчетливость в начале XVII века. К тому
времени завершилась эпоха индивидуализма --
Средние века, Ренессанс, в известной степени,
постренессанс. Пропало вертикальное измерение
бытия, исключающее смерть как неотвратимую и
окончательную погибель; равенство перед Небом
превратилось в равенство перед людьми. Здесь
кардинальная разница: перед Небом любые объекты
"живой" или "неживой" природы могут
свободно проявлять свою индивидуальность, так
как небо есть необъятная "полнота".
Индивиды, еще не объединенные нравственными и
социальными параметрами, еще не вынужденные
бороться с репрессиями социума, могут жить
свободно и свободно соединяться в группы (ордена,
братства, корпорации), исповедуя до крайности
разнообразные взгляды на мир. Более того: человек
не обязательно должен быть братом, товарищем или
волком другому человеку, и вовсе не обязательно
должен иметь с ним что-либо общее. И физически, и
психологически человек способен чувствовать
родство с тем или иным зверем, деревом, камнем,
звездой, ассоциировать себя с объектами
совершенно внечеловеческими и испытывать их
магико-метафорическое влияние. Точно так же
через человека могут проникать и в человеке
пребывать сущности иной природы.
Другое дело равенство между людьми,
которое безусловно ведет к прагматическому
антропоцентризму и разрыву со всем остальным
космосом. Эту идею прежде всего развили Френсис
Бэкон, Декарт, Галилей. Декарт отнес инстинкты и
аффекты к "животной натуре" и объявил
рациональное мышление главным отличием
человеческой особи. Только в человеческом мозгу
возникает прямая линия и окружность, только люди
способны поделить отрезок на равные доли. И здесь
тонкий момент: нельзя достигнуть полного
равенства долей, нельзя добиться совпадения
вписанного в окружность полигона с самой
окружностью. Однако подобной мелочью стоит
пренебречь, ибо открывается метод тотального
измерения. Далее метод проецируется на людей:
каждый человек действительно непохож на другого
и физически и психологически, однако подобной
мелочью стоит пренебречь в интересах научного
познания и счастья всего человечества.
Пренебрежение любой конкретностью ради
торжества абстрактных категорий -- знамение
нового времени. Но такое торжество достигается
жестоким насилием. Понятно, что "природные
объекты -- к примеру, изумруд, роза, свинья, горная
цепь -- не являются носителями рационального
интеллекта. Но ведь и большинство людей тоже. Кто
эффективней всего представляет данный
интеллект? Преимущественно мужчины (в основном,
белой расы) от двадцати до шестидесяти лет,
весьма бесстрастные, имеющие склонности и
возможности к ежедневной тренировке в
абстрактном мышлении, безусловные атеисты,
допускающие божественное не по вере своей, но в
силу разных побочных соображений. Эти люди --
математики, юристы, экономисты -- непререкаемым
тоном диктуют природе -- законы, человечеству --
правила поведения и развития. Они не учли
следующего: провозглашенная ими "одна
жизнь" с неминуемой и тотальной смертью,
уничтожает идею "равенства между людьми",
превращая эту самую "одну жизнь" в "борьбы
за существование" агрессивно-отчужденных
групп.
Когда пьяный кричит другому пьяному
"будь человеком", этот призыв вполне
аналогичен гетевскому "Stirb und Werde" - "умри и
стань".
1999, Евгений Головин
|